Возможно ли сделать массивную нижнюю челюсть изящной?

Распечатать | Добавить в закладки

Наша читательница своим примером доказывает: то, что раньше было фантастикой, — уже реальность

Пару лет назад мне на глаза попалась забавная статья в интернете. Один китаец подал на красавицу жену в суд за то, что она скрыла от него свое истинное лицо — в прямом смысле слова. После того как рожденные в браке дети подросли, стало ясно, что они не похожи ни на отца, ни на мать: носы толстые, губы тонкие, лица некрасивые. Муж был уверен, что в деле замешан любовник, и решил засудить изменницу. Но выяснилось: чтобы удачно выйти замуж, девушка прошла серию пластических операций в Корее, ставшей одним из лидеров в этой области. Фотографии до и после, опубликованные в статье, поражали. Это были два разных человека — чудовище и красавица. Больше всего меня поразила метаморфоза, произошедшая с нижней челюстью. До операции у девушки было плоское лицо без скул с массивной нижней частью. После — сужающееся книзу лицо-треугольник с высокими скулами. В моей голове тут же вспыхнула мысль: если уж такой тяжелый случай был хирургам по плечу, то мне тем более помогут!

Вы уже догадались: природа наградила меня некрасивой, массивной челюстью. Я ненавидела ее со школы, считала, она делает меня похожей на боксера из старого голливудского фильма. Сразу после института, то есть лет пятнадцать назад, я уже пыталась от нее избавиться: обратилась к известному пластическому хирургу, но, к моему изумлению, он принялся меня отговаривать. Мол, сама операция невероятно сложная — нужно отслаивать мышцы, дробить кости, а реабилитационный период — хуже не придумаешь. Поэтому челюстно-лицевую пластику редко делают ради красоты, в основном — по показаниям. Тогда я отступилась. Но, прочитав про казус в китайской семье, решила: во что бы то ни стало исправлю этот недостаток!

К счастью, на ловца и зверь бежит — и в Корею ехать мне не пришлось. Благодаря сарафанному радио я вышла на Андрея Андреищева, известного специалиста по челюстно-лицевым патологиям, который принимает не только в Москве, но и в моем родном Петербурге.

На консультацию в клинику «Институт красоты СПИК» я взяла фотографию той самой китаянки — вдруг доктор будет уверять, что преображение невозможно. «Конечно, девушка прошла радикальную мандибулопластику: из ее нижней челюсти удалили целые участки кости, но вам это не нужно. Достаточно будет сточить по сантиметру с каждой стороны», — вынес вердикт Андрей Русланович.

Оказалось, что за последние пять лет в этой области произошла настоящая революция. Важнейший прорыв, по словам доктора, произошел благодаря развитию информационных технологий и компьютерных томографов. Сегодня эти аппараты делают трехмерные снимки челюсти, так что хирург может как следует рассмотреть все ткани и кости, выяснить, как расположены зубы и нервы относительно челюсти. Руки мастера, конечно, крайне важны, но серьезным подспорьем стали компьютерные программы: они помогают рассчитать план операции — какие могут возникнуть сложности и как их обойти — и спланировать результат.

Во-вторых, теперь врачи используют принципиально новые инструменты, выполненные из высокопрочных сплавов, которые применяют при строительстве боингов и космических кораблей. «Они позволяют за одну-две минуты сточить кость в порошок и превратить челюсть в произведение искусства, — рассказывает Андреищев. — А раньше в нашем распоряжении были достаточно примитивные боры, ими мы в течение получаса скорее дробили челюсть, а не шлифовали ее, как сегодня».

Третий фактор — новейшие медикаменты для понижения кровоточивости. Они позволяют врачу получить лучший обзор во время операции, а пациенту — хорошее самочувствие после и возможность выписаться уже через сутки.

Я была окрылена: ничто не мешает мне получить челюсть мечты! И операция не самая дорогая — двести тысяч рублей. Но врач тут же спустил меня с небес на землю. «Хорошенько подумайте, прежде чем решиться на мандибулопластику. Несмотря на прогресс, она остается одной из самых сложных операций, — говорит Андреищев. — В нижней трети лица проходят основные лицевые нервы, которые отвечают за мимику, а также нервные пучки, идущие к нижним зубам. Стоит повредить хотя бы один — и возникнут проблемы при кусании, жевании, питье».

Доктор расписал и восстановительный период: отслаивание мышц, шлифовка кости — все это дает отек, который будет заметен в течение месяца-полутора. Первые три дня нужно будет носить повязку: чтобы мягкие ткани правильно срослись, они должны быть жестко зафиксированы относительно нового костного скелета. «Мы ведь не просто корректируем форму кости, мы меняем геометрию лица», — резюмировал доктор.

Я взяла тайм-аут. Отказываться от задуманного не хотелось, но мысль о том, что меня ждет, вызывала ужас. Когда я была в Москве, я записалась на консультацию к косметологу: вдруг современная косметология со всеми ее достижениями сможет предложить мне решение, пускай и компромиссное? «Бывают случаи, когда нижняя челюсть выглядит массивно не потому, что велика кость, а из-за неправильного прикуса, который приводит к формированию мощных жевательных мышц, — говорит Елена Недорубова, дерматокосметолог знаменитой клиники «Время Красоты». — Несколько уколов ботокса в эту зону расслабят мышцы, через пару недель они уменьшатся, и лицо станет гораздо тоньше. К сожалению, у вас дело именно в широкой кости. В таких случаях мы предлагаем скорректировать пропорции: если увеличить скулы и губы инъекциями филлера, челюсть не будет доминировать и лицо будет выглядеть гармоничнее». Меня такой вариант не устроил: мне нравятся мои скулы и губы.

Я готовилась к тому, что испугаюсь отражения в зеркале. Но все равно, когда мне сняли повязки, разрыдалась. Заплывшее лицо было в два раза шире, чем раньше. Следующие три недели я провела дома на больничном: отек спадал медленно, все болело. Ночью я постоянно просыпалась от пульсирующей боли, а когда засыпала, мне снились кошмары — будто вместо лица у меня кровавая рана. А днем я чувствовала себя киборгом: нормально жевать я не могла, саднили швы во рту, было страшно пошевелить челюстью, казалось, что она не моя. Я перешла на крем-супы и соки. Все это привело к тому, что я впала в депрессию и постоянно спрашивала себя: зачем, зачем я сделала с собой такое? У меня есть муж, ребенок, интересная работа, ради чего я пошла на эти жертвы? А вдруг челюсть останется такой же крупной, а вдруг чувствительность к онемевшим губам не вернется? Я вспоминала знаменитых девушек с широкими лицами, например Келли Осборн и Румер Уиллис, — их снимают для журналов, и никто не вымеряет ширину их челюсти линейкой. В порыве гнева я даже нашла виноватого в моих бедах — Корея! Да, там придумали BB-кремы и тканевые маски, которые я любила, когда была здорова, но мода на узкие лица, которую они продвигают, — зло.

Через четыре недели боль отпустила, я опять могла нормально жевать, челюсть смыкалась правильно и по ощущениям снова стала как родная. Тогда же спали синяки, и из бесформенной массы стало вырисовываться новое узкое изящное лицо. Утром в первый после больничного рабочий день я накрасилась после месячного перерыва, и муж, который изначально был против операции, сказал: «Ты стала похожа на фарфоровую куколку». С тех пор прошло уже несколько месяцев. Я начала собирать волосы в хвост и пучки, а в отражении вижу — да, настоящую красавицу.